Время для Инженера Времени - Страница 48

Когда последний кусочек жареного мяса был съеден, я отдал приказ погасить костры и продолжать движение. Впереди нас ждал объект, отмеченный феечками на карте как деревня Красноголовики. С минуту я покатал в сознании мысль о том, почему эта деревня так называется. Покатал и выбросил из сознания. Вариантов было слишком уж много: от того, что в деревне большинство или хотя бы значимая часть населения – рыжие, и до того, что некогда деревня была сожжена особо зверским образом, и языки пламени над сгорающими чёрными стенами напомнили кому-то пресловутые «красные головы».

Открывшаяся перед нами деревня была раз в десять больше крохотного Яблоневого хутора. И толпа, «радостно приветствующая нового господина», также была больше раз в десять. А значит, численно превосходила мой отряд почти вдвое. Правда, Изменчивые ветра варпа шептали мне, что мораль встречающих, в буквальном смысле этого слова, на нуле, и они сами не знают, будут нападать или убегать.

Возглавлял толпу крестьян с дрекольем седой мужик чуть более средних лет, подпираемый двумя детинушками ростом почти с Фабриса. Взгляд предводителя этого «стихийного восстания крестьянства» мне сразу не понравился. Да и после взгляда на запись имени сего персонажа моё мнение о нём ничуть не улучшилось. «Ефим Жлобный». И прозвище то ли от «злобы», то ли от «жлобства», а скорее всего, совмещало в себе оба понятия. Нет, такой самолёт не полетит. И такой староста мне в моей деревне не нужен.

– Уходь, поганый! – начал впечатляющую речь староста. – Нету тут для тебя ни дани, ни девок!

– Я — новый хозяин этих земель, – не то чтобы слова ещё были нужны… Но раз уж взялся отыгрывать роль, надо продолжать.

– А плевать! – заявил Жлобный, чувствуя за спиной поддержку своих сыновей… Правда, остальной народ как-то не спешил поддержать его притязания. «Народ безмолвствует» – очень и очень нехороший признак для того, кто хочет считать себя над этим самым народом властью. – Прежний хузяин был чернохнижником, и новохо таке жо подобрал! Вот ужо прознает Анператор!

Тут крестьянин был даже в чём-то прав. Когда император Генрих узнает о смене хозяина в домене, он будет… недоволен. Но есть более, чем шанс, что к тому времени я уже успею закрепиться, а бросать свою гвардию или хотя бы сильных герцогов на отвоевание мелкого домена где-то у хвоста Великого Змея будет «несколько несвоевременно».

– Бунтовать?! – медленно и грозно спросил я.

Да, я осознанно шёл на обострение. Видно было, что староста уже успел почувствовать себя эдаким самовластным царьком, и любое ущемление этой воображаемой власти будет им воспринято в штыки.

– Да чуго там базарить?! – взвыл тот из парней, что был слева от уже почти бывшего старосты. – Бей його, робяты!

Они уже начали неторопливо и тяжеловесно набирать разгон в мою сторону, когда я протянул к толпе крозиус и закончил плетение заклятия «Голос Древнего врага». И с некоторым удивлением обнаружил, что мораль бунтовщиков упала даже не на одну, а сразу на две единицы. Оглянувшись, я увидел, как Пьен опускает руки, сложенные в удивительно знакомый жест активации того же заклятия.

– Фабрис! – выдохнул я.

– Ай-ай, милорд! – ответил оборотень и радостно и предвкушающе взвыл.

Края набегающей толпы почти не подпали под вой и уж подавно оказались вне зоны действия заклятий. Они просто остановились. Зато центру досталось по полной. Роняя дубьё и вилы, крестьяне кинулись наутёк. Устояли только два сына старосты, продолжая приближаться. Наверное, им казалось, что они мчатся как ветер, а их топоры просто размываются от скорости. Но мне-то было видно, что они еле ползут.

Я кивнул вопросительно оглянувшемуся Фабрису, указывая крозиусом на правого. Левую же руку я сжал в кулак, оттопырив три пальца.

Шаг. Ещё шаг… Оборотень уже преодолел больше половины расстояния до жертвы, которая по некоторой неторопливости мышления всё ещё считала себя охотником. Поднятый щит отклонил в сторону неуклюжий крестьянский удар топора сверху вниз, а оружие младшего вождя орков с хрустом вошло бунтовщику в ногу под коленом. Закричавший от боли крестьянин упал, а оборотень схватил его за волосы и под взглядом остолбеневших мятежников вторым ударом снёс ему голову и вздернул её ввысь, ещё больше роняя и без того невысокий боевой дух тех, кто ещё не нашёл в себе достаточно сил, чтобы бежать.

Всё это заняло гораздо меньше времени, чем ушло на то, чтобы описать эту маленькую трагедию. В сущности, второй сын старосты ещё не успел осознать поражения и гибели брата. Да я почти уверен, что он её даже не видел, с хриплым рыком надвигаясь на меня. Я опустил руку, тремя отогнутыми пальцами указывая на него, в уверенности, что Юкио поймёт меня правильно. И она поняла. Три «Стрелы Хаоса» ударили в грудь крестьянина, махом снимая его невеликий запас жизни. Честно говоря, хватило бы и одной. Но я решил перестраховаться.

– Ох, что же это?! – В глазах бывшего уже почти без всяких «почти» старосты стыло непонимание. Феечки, до того прятавшиеся за строем еретиков, сейчас взлетели вверх и парили у всех на виду. Но кинуть в них топором или хотя бы камнем было некому. – Это же феечки! Друзья эльфов… Как же так?!

– А вот так, – криво усмехнулся я, отмечая, что к гонке на приз «спрятаться в доме» присоединились самые крепкие духом крестьяне. – Прежние союзы будут разрушены и заключены новые. Лик мира меняется по воле Повелителя перемен! – Разумеется, говорил я не для всё ещё дышащего, но уже мёртвого человека, а, скорее, для своих. – И ты сам выбрал свой путь. Да примет твою душу Изменяющий пути!